Со 2 октября по личному приглашению Михаила Барышникова в Нью-Йорке гостят "Мальчики". Спектакль московской "Студии театрального искусства" будет сыгран пять раз, после чего переедет в Сарасоту, штат Флорида, где проходит Международный фестиваль искусств.
Михаил Барышников регулярно приглашает на сцену Jerome Robbins Theatre российские театральные коллективы, и на сей раз его выбор пал на спектакль Сергея Женовача "Мальчики". Это – дипломная работа выпускного курса студентов ГИТИСа, которая принесла ему не только славу.
Легенда гласит, что некий состоятельный человек посмотрел "Мальчиков" несколько раз и сделал Сергею Женовачу предложение, от которого невозможно было отказаться – создать в помещении бывшей золотоканительной фабрики купца Алексеева (то есть Станиславского) театр. А пока здание, согласно проекту Александра Боровского, превращалось в храм искусства, анонимный (для нас) благодетель арендовал разные сцены и выплачивал коллективу зарплаты. Так на улице Станиславского появилась Студия театрального искусства, а в ее репертуаре сохранились "Мальчики".
"Мальчики" поставлены по роману Достоевского "Братья Карамазовы" – по тем его главам, которые связаны с жизнью и смертью Илюши Снегирева. Вместе с героями романа молодые актеры проходят путь от ненависти и агрессии к любви, нежности и всепрощению. Сергей Женовач – гордость русского психологического ансамблевого театра. Он наделен удивительным даром – на что бы ни упал его взгляд, все чудесным образом становится теплее, ласковее и человечнее. Кажется, что, покинув "родительский дом" – институт, все люди, занятые в спектакле, вновь и вновь повторяют слова клятвы, данной мальчиками из романа Достоевского у погребального камня Илюши Снегирева.
Однажды на один из спектаклей пришли петербургские мэтры. Художественный режиссер Малого драматического театра Лев Додин и профессор, преподаватель сценической речи Валерий Галендеев. Они благодарили артистов, но не скрывали разочарования от того, что спектакль, по их мнению, не ставит "проклятых" вопросов и, тем самым, обедняет Достоевского. Никто им, конечно, не возражал. А я сошлюсь на лауреата премии фонда Солженицына Игоря Золотусского: "В каждом человеке есть подполье и есть святое. Спасение в том, чтобы обращаться к святому в человеке, а не к низменному в нем". И дополню словами Алеши Карамазова: "Был момент, когда всякий человек был добр, смел и честен". Именно такой момент запечатлен спектаклем Сергея Женовача, и такое мировоззрение должно быть близко американскому зрителю.
А московской публике теперь придется подождать возвращения театра с гастролей из США. Последнюю премьеру театра – "Записные книжки" Чехова – мы сможем посмотреть только в конце октября. Сам Сергей Женовач говорит об этой работе так:
– Юбилей Антона Павловича – просто повод еще раз его перечитать. "Записные книжки" – это, пожалуй, самая интимная, самая сокровенная, самая внутренняя человеческая и духовная лаборатория. Известно, что у Антона Павловича не было черновиков. У него были такие росчерки что ли, намеки – четыре записные книжки, где он записывал интересные фразы, монологи, сюжеты. Он их записывал для себя, чтобы перечесть и мысленно создать образ того, что потом выльется в рассказ или, в пьесу, в повесть. Остались вот эти удивительные "Записные книжки". Читать их – это и труд, и удовольствие, и радость. Другое дело – как это все перенести на сцену. Мы долго искали форму, поэтому работа продолжалась год. Мы считаем себя счастливыми людьми – мы можем позволить себе год искать сценичность "Записных книжек". У меня на письменном столе лежат четыре варианта организации материалов. Половина "Записных книжек" вошли в "Дядю Ваню", в "Вишневый сад", вообще, во многие работы Антона Павловича. А многие тексты просто неизвестны. Я не кокетничаю, я говорю искренне – это работа поисковая. Идеально, когда у зрителя возникает мотив то одного произведения, то другого. Здесь самое трудно было найти игру, найти сюжет там, где нет сюжета.
Мне кажется, что у Чехова, прежде всего, драматургическое мышление, хотя многие театральные люди и не разделяют эту точку зрения. Но, на мой взгляд, его проза очень драматургична и драматична. Пьесы очень долго эксплуатировались в театре. Они немножечко устали. Есть потрясающие повести. Мне кажется, они сценичные, только нужно подумать, поискать, пойти навстречу Антону Павловичу и увидеть в этом театр. Необходимо перечитать Чехова – вернуться к тому Чехову, которого не знают. Сказать, что "Записные книжки" современны – это ничего не сказать. Возможно даже, они намного опередили нас самих.
Михаил Барышников регулярно приглашает на сцену Jerome Robbins Theatre российские театральные коллективы, и на сей раз его выбор пал на спектакль Сергея Женовача "Мальчики". Это – дипломная работа выпускного курса студентов ГИТИСа, которая принесла ему не только славу.
Легенда гласит, что некий состоятельный человек посмотрел "Мальчиков" несколько раз и сделал Сергею Женовачу предложение, от которого невозможно было отказаться – создать в помещении бывшей золотоканительной фабрики купца Алексеева (то есть Станиславского) театр. А пока здание, согласно проекту Александра Боровского, превращалось в храм искусства, анонимный (для нас) благодетель арендовал разные сцены и выплачивал коллективу зарплаты. Так на улице Станиславского появилась Студия театрального искусства, а в ее репертуаре сохранились "Мальчики".
"Мальчики" поставлены по роману Достоевского "Братья Карамазовы" – по тем его главам, которые связаны с жизнью и смертью Илюши Снегирева. Вместе с героями романа молодые актеры проходят путь от ненависти и агрессии к любви, нежности и всепрощению. Сергей Женовач – гордость русского психологического ансамблевого театра. Он наделен удивительным даром – на что бы ни упал его взгляд, все чудесным образом становится теплее, ласковее и человечнее. Кажется, что, покинув "родительский дом" – институт, все люди, занятые в спектакле, вновь и вновь повторяют слова клятвы, данной мальчиками из романа Достоевского у погребального камня Илюши Снегирева.
Однажды на один из спектаклей пришли петербургские мэтры. Художественный режиссер Малого драматического театра Лев Додин и профессор, преподаватель сценической речи Валерий Галендеев. Они благодарили артистов, но не скрывали разочарования от того, что спектакль, по их мнению, не ставит "проклятых" вопросов и, тем самым, обедняет Достоевского. Никто им, конечно, не возражал. А я сошлюсь на лауреата премии фонда Солженицына Игоря Золотусского: "В каждом человеке есть подполье и есть святое. Спасение в том, чтобы обращаться к святому в человеке, а не к низменному в нем". И дополню словами Алеши Карамазова: "Был момент, когда всякий человек был добр, смел и честен". Именно такой момент запечатлен спектаклем Сергея Женовача, и такое мировоззрение должно быть близко американскому зрителю.
А московской публике теперь придется подождать возвращения театра с гастролей из США. Последнюю премьеру театра – "Записные книжки" Чехова – мы сможем посмотреть только в конце октября. Сам Сергей Женовач говорит об этой работе так:
– Юбилей Антона Павловича – просто повод еще раз его перечитать. "Записные книжки" – это, пожалуй, самая интимная, самая сокровенная, самая внутренняя человеческая и духовная лаборатория. Известно, что у Антона Павловича не было черновиков. У него были такие росчерки что ли, намеки – четыре записные книжки, где он записывал интересные фразы, монологи, сюжеты. Он их записывал для себя, чтобы перечесть и мысленно создать образ того, что потом выльется в рассказ или, в пьесу, в повесть. Остались вот эти удивительные "Записные книжки". Читать их – это и труд, и удовольствие, и радость. Другое дело – как это все перенести на сцену. Мы долго искали форму, поэтому работа продолжалась год. Мы считаем себя счастливыми людьми – мы можем позволить себе год искать сценичность "Записных книжек". У меня на письменном столе лежат четыре варианта организации материалов. Половина "Записных книжек" вошли в "Дядю Ваню", в "Вишневый сад", вообще, во многие работы Антона Павловича. А многие тексты просто неизвестны. Я не кокетничаю, я говорю искренне – это работа поисковая. Идеально, когда у зрителя возникает мотив то одного произведения, то другого. Здесь самое трудно было найти игру, найти сюжет там, где нет сюжета.
Мне кажется, что у Чехова, прежде всего, драматургическое мышление, хотя многие театральные люди и не разделяют эту точку зрения. Но, на мой взгляд, его проза очень драматургична и драматична. Пьесы очень долго эксплуатировались в театре. Они немножечко устали. Есть потрясающие повести. Мне кажется, они сценичные, только нужно подумать, поискать, пойти навстречу Антону Павловичу и увидеть в этом театр. Необходимо перечитать Чехова – вернуться к тому Чехову, которого не знают. Сказать, что "Записные книжки" современны – это ничего не сказать. Возможно даже, они намного опередили нас самих.
