Иван Толстой: В Нидерландах вышел музыкальный сборник «сурифламандской» музыки – 60 хитов суринамских и фламандских исполнителей. Что может объединять Суринам и Фландрию? Рассказывает наш корреспондент в Бенилюксе Софья Корниенко.

Софья Корниенко: Что может быть общего между Фландрией и Суринамом? Болезненные воспоминания о колониальной Голландии и связанные с этими воспоминаниями комплексы? Ироничное отношение к современным голландцам? Ироничное отношение к жизни вообще? Человек, которого в Голландии называют «ходячей музыкальной энциклопедией», коллекционер и издатель Вик ван де Райт убежден, что в мире музыки Суринам и Фландрия могли бы объединиться в одно государство – Сурифландрию. Ведь если фламандцы не ужились с валонцами на почве языка, то с далекими суринамцами их объединяет не только общий нидерландский, но даже сходное диалектальное произношение. Действительно, суринамский и фламандский диалекты произносительно ближе друг к другу, чем к стандартному нидерландскому, и музыкальнее последнего. Южных соседей Голландии объединяет не отягощенная кальвинистскими идеями легкость бытия, архаичность голландского, мягкость «g» и лабиального «w», и, как утверждает составитель «сурифламандского» музыкального сборника Вик ван де Райт - бонвиванство. О том, что такое «Сурифландрия» Ван де Райт поделился в эфире голландской телепередачи De Kunst.

Вик ван де Райт: Это такое государство, где фламандцы с суринамцами, у которых нет причин дуться друг на друга, весело живут вместе, движимые присущей им любовью к музыке, любовью к еде и прочему, данному им свыше. Идея эта пришла ко мне лет 20 назад, когда я однажды в Антверпене зашел в театр. Давали сатирическую пьеску знаменитого сегодня Тома Лануа, которого тогда еще никто не знал. Главную роль играла замечательная фламандская актриса, Алида Неслоу, этническая суринамка. Говорила она на чистейшем фламандском. Я подошел к ней после спектакля и спросил, как же такое возможно. А она сказала: «Я – сурифламандка!» Так и родилось понятие Сурифламандии.

Сурифламандская музыка отличается веселостью. Это, в основном, простые песенки, но поются они с такой страстью, что сразу хочется танцевать. При этом они по-своему меланхоличны, чувственны, и в каждой из них, на мой взгляд, заключается скрытая ирония. В общем, после такой музыки хочется жить.

Софья Корниенко: В новый альбом вошло несколько композиций фламандского исполнителя Раймонда ван эт Хруневауда (Raymond van het Groenewoud). Его родители были амстердамцами, однако отец бежал в соседнюю Бельгию, спасаясь от военного призыва во время войны в Индонезии. Раймонд ван эт Хруневауд:

Раймонд ван эт Хруневауд: Меня всегда завораживали темнокожие музыканты, точнее то, как им удается физически передать свою любовь к музыке и вообще жизнелюбие, в то время как мы во Фландрии изнывали на своих стульчиках, весь концерт - сидя. Что интересно в суринамской музыке – это то, что ее язык почти в точности повторяет наш. Есть некоторые различия в словах, но они минимальны. Поэтому опыт переживания суринамской музыки означал для меня полное освобождение, и одновременно – опыт физического выражения радости.

Софья Корниенко: Суринам, расположенный на севере Латинской Америки, отошел к Голландской республике в 1667 году, по мирному договору с Англией, в обмен на казавшийся тогда менее интересным Новый Амстердам, сегодняшний Нью-Йорк. Сегодня население Суринама не превышает полумиллиона. Еще около 350 тысяч суринамцев живут в Нидерландах. Большинство из них бежали в Европу, когда в Суринаме, вскоре после провозглашения его независимым государством в 1975 году, на десять лет установилась диктатура. В генах у суринамцев путаница еще большая, чем у фламандцев. Веками в этой маленькой стране уживались индейцы и индийцы, китайцы и африканцы, европейцы и бразильцы. Так и родились богатые суринамская и фламандская кухни и не менее разнообразные музыкальные традиции. Суринамский композитор Рональд Снайдерс (Ronald Snijders):

Рональд Снайдерс: Юг Фландрии и Суринам действительно чем-то похожи, их сближает некое общее настроение.

Софья Корниенко: Знаменитая «Мы хотим Уэ-уэ»:

Мы хотим работать,

Хотя к работе не привыкли.

Голландские блага

Избаловали нас...

Рональд Снайдерс: Я против этой песни. Она унизительна для суринамцев. Да и поет ее не суринамец, а белый голландец, которому пришлось от суринамского гнева бежать в Германию. Унизительная песня. Есть много других, совершенно безобидных, прежде всего – Ливе Хюхо (Lieve Hugo). Каждый суринамец с удовольствием подпоет. А если хотите разозлить меня, то поставьте ту, другую песню – «Мы хотим Уэ-уэ» (Wij Willen Ww). Но в целом альбом мне нравится, сама идея – замечательный импульс к интеграции. Вместо того, чтобы критиковать интеграционные неудачи, вот вам позитивный пример.

Софья Корниенко: Рональд Снайдерс – дальний родственник самого известного суринамского музыканта, Макса Макинтоша (Max Mackintosh), выступавшего под псевдонимом Макс Войски Джуниор (Max Woiski jr). Войски Джуниор был не только великим джазменом, но и признанным исполнителем популярного народного шансона, карибско-амстердамского, если вы можете представить себе такую экзотическую смесь. «Был», потому что однажды, лет сорок назад, Войски решил оборвать свою музыкальную карьеру на самом пике. Сегодня семидесятисемилетний Войски, все такой же задорный собеседник, рассказывает в интервью нидерландскому телевидению:

Макс Войски Джуниор: Вот смотрите, на фотографии я прямо как белый мужчина! Это я в своем ночном клубе «Тропикана» на амстердамской площади Рембрантпляйн. В течение 15 лет я выступал каждый вечер, и каждый вечер зал был полон, как банка с селедкой. Помню, как на входе в клуб с меня срывали одежду, тянули за волосы. При этом я еще и на телевидении вел передачи, гостями которых были и Харри Белафонте, и Эрл Гарднер, лучшие музыканты 50-х и 60-х. А потом я продал клуб, распродал все. Наигрался. Копить какое-то состояние я никогда не умел и не хотел. Я прожил жизнь смеясь, и если бы мне предложили прожить ее заново, я ничего бы не стал менять. Полностью занятия музыкой я прекратил лишь шесть лет назад, когда у меня начался ревматизм.