Марина Тимашева: В Театральной галерее на Малой Ордынке (это филиал Бахрушинского музея) открылась выставка “Петр Белов в кругу друзей”. Экспозиция дает представление о советской сценографии 70-х – 80-х годов XX века в самых достойных ее проявлениях. Подробнее - Лиля Пальвелева.
Лиля Пальвелева: Сценограф Петр Белов более всего известен не театральными работами, а своей живописной, так называемой “сталинской” серией, созданной им в конце жизни. Некоторые из этих картин представлены на выставке. Они часто репродуцируются, и тем, кто не видел оригинала, может показаться, что это монументальные полотна. На самом деле, их формат совсем невелик. Ну а эффект возникает за счет головокружительной игры масштабами. Так на одной из картин изображена папиросная пачка “Беломорканала”, в надорванный край которой заходит, чтобы сгинуть там безвозвратно, нескончаемая вереница людей - мужчин и женщин. Люди – крошечные, и оттого гигантской кажется пачка, получившая название в память об одной из самых страшных сталинских строек.
На таком метафорическом осмыслении пространства Петр Белов нередко выстраивал и свою сценографию. Один из самых ярких примеров – оформление “Усвятских шлемоносцев” Евгения Носова. Спектакль шел в Театре Армии. Величиной с его большую сцену был выстроен интерьер крестьянского жилья – с громадными часами-ходиками, отрывным календарем с листком 22 июня 1941 года и серпом на стенах. Внутри же этой комнаты уместился целый пейзаж - поля, тропинка между ними, холмы, стог сена… Родные просторы, словом. В этом спектакле был занят народный артист России Валерий Баринов.
Валерий Баринов: Когда появился Носов, он решил нас научить говорить на том диалекте. Действие происходит в Курской области, а я сам - с юга Орловской. И когда он заговорил, я говорю: “Господи, так я знаю эти места!”. Я учил актеров косить, изображать, хотя бы. И когда я вышел в это пространство, это мне напомнило действительно мою родину, поэтому играть мне там было очень удобно. Это была одна из моих лучших работ актерских. Больше скажу, я приехал тогда в Театр Армии к Горяеву, а Горяев уже к этому моменту ушел, спектакль ставил Вилькин. И я получил эту роль - Алёха Махотин, пьяница - и, честно вам скажу, мое второе рождение здесь, в Москве, началось именно с этого спектакля “Усвятские шлемоносцы”. Там же снизу действительно была вода, там купались, там был такой бассейн сделан. Я спектакль этот помню до мелочей. Было ощущение такое, что я действительно вернулся в детство. Хоть мое детство было послевоенное, а это - самое начало войны. Вообще в его декорациях я понимал сразу, про что играть. Он был такой мудрый человек, такой неторопливый, в разговоре, особенно. Ты начинал говорить, говорить, а потом понимал, что говоришь, в общем, не самое главное. И потом, когда с ним разговариваешь, добираешься до сути. Он очень тонко чувствовал театр, он был замечательным помощником для артиста.
Лиля Пальвелева: Там ведь был еще маленький интерьер, который повторял вот эту большую декорацию. Вот для чего это нужно было?
Валерий Баринов: Огромный мир стоит перед колоссальной бедой, перед войной (там была сцена бабьего плача, и все понимали, что над миром нависла жуткая беда). Потом эта беда как бы сужается, сужается, и ты попадаешь вот в это маленькое пространство – в дом, в избу. Горе вошло в каждый дом, в каждую избушку. Причем и у Носова это написано, и поставлено, и сыграно, и в декорациях это отображено, что не просто раз-раз и победили, а что надвигается колоссальная беда. И для нас тогда был момент такого безвременья в театре - Горяев ушел, Еремин не пришел, и Петр Алексеевич был одним из ориентиров. Для актера и, вообще, для творческого состава труппы очень важен момент ориентира художественного. А когда вроде бы театром никто не руководит, то есть люди, на которых ты ориентируешься. Вот ты сыграл и он говорит: “Неплохо”. И ты понимаешь, что это, правда, неплохо.
Лиля Пальвелева: Вслед за Валерием Бариновым, куратор выставки в галерее на Малой Ордынке Анаит Оганесян тоже говорит о том, что у многих, знавших Петра Белова, осталась о нем благодарная память.
Анаит Оганесян: В этом здании уже пять и лишним лет назад была персональная выставка произведений только Петра Алексеевича. А поскольку его 80-летие произошло в октябре, то мы решили делать выставку “Петр Алексеевич в кругу друзей”, потому что последние 14 лет своей жизни он был главным художником Театра Армии, и при нем там работало очень большое количество художников самых разных поколений и очень интересных. Сегодня многие из них это большие знаменитости: и Сергей Михайлович Бархин, и Марк Фролович Китаев, и Татьяна Ильинична Сельвинская, и Николай Николаевич Эпов, и Станислав Бенедиктович Бенедиктов, и Татьяна Сергеевна Глебова, и Ольга Кулагина, и Валерий Фомин… И оказалось, что качество его, как человека и как художника, это, во-первых, порядочность ( те, к кому я обратилась с просьбой дать вещи на выставку, сами говорили: “О, Петр Алексеевич был очень порядочный человек, он себя безупречно вел”). Толерантность, терпимость к самым разным направлениям, потому что не все художники, скажем, работали так, как он, но его это всегда устраивало, потому что для него самое главное было качество, творческий потенциал художника и его способность реализоваться на довольно трудных двух сценах Театра Армии. Потому что одна была слишком большая, другая была слишком узкая. Мне кажется, всегда полезно посмотреть назад, посмотреть, что было, как было и что откуда пошло. Потому что вот здесь висит очень старый его эскиз 60-го года “Чудотворная”, я его показывала молодым людям, они его воспринимают как совершенно сегодняшнюю вещь. И условность, та, которой он пользовался тогда для сцены, она и сегодня продолжает работать. Мы выбрали те работы, которые в Театре Армии, и соединили с работами, которые хранятся дома, с теми работами, которые есть в фондах музеев. С одной стороны, мы их показываем как работы художников на сцене Театра Армии (поскольку последние 14 лет жизни Петра Алексеевича - это Театр Армии), и, одновременно, это соединение музейной коллекции и коллекции домашней. И плюс здесь есть станковые работы, которые дали те художники, которые при нем в Театре Армии работали, с ним продолжали дружить. Скажем, Боровский с ним лично дружил. Петра Алексеевича с 1988 года нет, а Давида Львовича - с 2006-го. Но до 2005 года мы все равно приходили на день рождения Петра Алексеевича, там были и Боровский, и Бархин - то есть его друзья продолжали отмечать его день рождения. Теперь, например, висят работы, называются работы “Ромео и Джульетта” - три эскиза Бархина и два эскиза Белова. Казалось бы, какая связь? А связь очень прямая - они вместе были в творческой группе художников, такие группы устраивал Союз художников СССР, это мастер-класс как бы сегодня сказали. Они оба работали над темой “Ромео и Джульетты”. Но у Бархина пошел спектакль в училище, а у Белова в Театре Армии он не пошел по каким-то там причинам. Но они висят рядом, потому что это некая история уже 30-ти с лишним летней давности. Поэтому здесь все так и соединилось, и дает нам какую-то общую картину.
Лиля Пальвелева: Петр Белов участвовал в создании 150 постановок на сценах разных театров. Этих спектаклей, конечно, уже давно нет в репертуарах. Но остались макеты, эскизы декораций и эскизы костюмов, которые, вне всякого сомнения, имеют самостоятельную художественную ценность.