В ближайшее время делом о причинении ущерба имуществу Патриарха (известному, благодаря журналистам, как "пыльное дело") может заняться Верховный суд России, куда поступила надзорная жалоба семьи известного российского кардиохирурга Юрия Шевченко. Ранее Московский городской суд оставил в силе решение, обязавшее профессора выплатить по иску родственницы патриарха Московского и всея Руси Кирилла почти 20 миллионов рублей – в счет компенсации убытков, причиненных, как утверждала заявительница, строительной пылью, просочившейся из квартиры Шевченко. О развитии этой судебной истории в интервью Радио Свобода рассказал сын ответчика, Юрий Шевченко:
– Точка в деле с их стороны, наверное, поставлена. Патриарх сказал, что некорректно было бы прощать. Совсем недавно мы отдали почти 20 млн. рублей практически незнакомой женщине, которая пришла из квартиры сверху. Мы так и не удостоверились в том, что она истец, и так ничего и не увидели – ни испорченных книг, ни мебели, поскольку не смогли побывать в квартире. У нас также не было адвоката. Мы прошли виртуальный суд и отдали 20 млн. рублей незнакомой женщине. Если бы я был олигархом, то, может быть, поставил бы точку, улыбнулся и пошел дальше. Но это невозможно по принципиальным соображениям, поэтому в Верховном суде сейчас находится наша надзорная жалоба. Еще, по-моему, месяц или полтора есть на рассмотрение.
– Вы предпринимали попытку выступить со встречным иском к жителям этой квартиры? Раз вы заплатили 20 млн. за испорченную мебель и книги, то хотели бы вернуть себе...
– Это не встречный иск. Это совершенно отдельный иск. Мы выплатили деньги за якобы испорченную нами мебель. Если книги реставрируются, если ремонт делается, то это одно. Если мебель конкретно испорчена, и мы выплачиваем за нее всю сумму, то по логике вещей, мы могли бы получить эту мебель, ведь мы ее практически купили. Как таковая эта мебель нам не нужна, просто это попытка хотя бы краем глаза увидеть предметы, о которых шла речь. Потому что люди, которые были в квартире патриарха, сказали нам, что мебель была старая, но не раритетная и никакой ценности не представляла.
– А какова судьба этого иска?
– Сейчас подан уже второй иск. Первый был отклонен, потому что мы, оказывается, злоупотребили своими правами.
– Вы подали аналогичный иск с поправками в исковых требованиях?
– Мы его более-менее уточнили, расширили технически. Также мы подали жалобу. Но дело в том, что никакие сроки в Замоскворецком суде не выдерживаются. Жалобе уже почти 20 дней, иску тоже уже почти 20 дней. Ни ответа, ни привета. В суде все время что-то теряется, что-то исчезает.
– А как вышло, что в этой квартире никто не был ни до ремонта, ни после, я имею в виду представителей ваших ответчиков?
– Там были рабочие, которые находились в то время в квартире. Их туда почти за шкирку привели. Пришла целая делегация во главе с главой района, полицией и депутатами. Они сказали, что увидели обычную пыльную квартиру, нежилую, почти как склад.
– Но пыль была строительная?
– Обычная пыль. Помните, в 2010 году торфяники горели, и вся Москва в копоти была? Они говорили, что утром приходили, подоконники протирали. Ничего такого.
– Как так вышло, что суд принял решение в пользу заявителей? Что за документы они представляли, обосновывая свои исковые требования? Ведь они должны были представить экспертное заключение, чеки за покупку мебели, оценку библиотеки?
– ЗАО "Финансовый консультант" сделал отчет об оценке рыночной стоимости. И вот его-то они принесли в суд. Тут тебе и реклама этого ЗАО "Финансовый консультант" и оценка ремонта – ведомость и смета на проведение ремонтных работ. Проставлены цифры, но их значение не объясняется. Например, обои с подбором рисунка – 12 тыс. за рулон. Я обоев за такую цену вообще не нашел. Была также проведена опись каких-то книг, которые мы якобы испачкали. Правда, взяли из 1,5 тыс. книг только 8 и представили нам выводы об обнаруженных в пыли наночастицах – силикат кальция, гипс, известняк, диоксид кремния. Все это – составляющие песка. Я консультировался с учеными, академикам – сказали, обычная песочная пыль. Данных, указывающих на то, что пыль является известковой или цементной, не имеется, как нет и данных о том, откуда взялась эта пыль. Но рабочий все же подписал на всякий случай такую бумагу, и ее представили в суде как акт, судья сказала, что он принимается как свидетельское показания. А это была досудебная экспертиза, которая тоже стала экспертизой. С этого момента мы ничего оспорить не могли.
– Вы связываете надежды с Верховным судом?
– Я уже как-то разочарован в судебной системе. Стараюсь не думать об этом.
– Насколько, по вашему внутреннему ощущению, сильны ваши правовые позиции?
– Однозначно сильны. Сейчас в Верховном суде оспаривается даже не наличие или отсутствие пыли, поскольку Леонова (родственница Патриарха - РС) не могла являться истцом по Гражданскому законодательству – им может выступать только собственник квартиры, то есть Гундяев Владимир Михайлович, патриарх. Либо Леонова, но по доверенности от него. У нее не было доверенности. Эта женщина просто прописана в этой квартире. Закон не предусматривает возможность обращения с исковым заявлением несобственника имущества. Она также не подтвердила, что мебель, которую мы испортили, принадлежит ей. Однако суд уже начался - без истца, без представителя...
– Точка в деле с их стороны, наверное, поставлена. Патриарх сказал, что некорректно было бы прощать. Совсем недавно мы отдали почти 20 млн. рублей практически незнакомой женщине, которая пришла из квартиры сверху. Мы так и не удостоверились в том, что она истец, и так ничего и не увидели – ни испорченных книг, ни мебели, поскольку не смогли побывать в квартире. У нас также не было адвоката. Мы прошли виртуальный суд и отдали 20 млн. рублей незнакомой женщине. Если бы я был олигархом, то, может быть, поставил бы точку, улыбнулся и пошел дальше. Но это невозможно по принципиальным соображениям, поэтому в Верховном суде сейчас находится наша надзорная жалоба. Еще, по-моему, месяц или полтора есть на рассмотрение.
– Вы предпринимали попытку выступить со встречным иском к жителям этой квартиры? Раз вы заплатили 20 млн. за испорченную мебель и книги, то хотели бы вернуть себе...
– Это не встречный иск. Это совершенно отдельный иск. Мы выплатили деньги за якобы испорченную нами мебель. Если книги реставрируются, если ремонт делается, то это одно. Если мебель конкретно испорчена, и мы выплачиваем за нее всю сумму, то по логике вещей, мы могли бы получить эту мебель, ведь мы ее практически купили. Как таковая эта мебель нам не нужна, просто это попытка хотя бы краем глаза увидеть предметы, о которых шла речь. Потому что люди, которые были в квартире патриарха, сказали нам, что мебель была старая, но не раритетная и никакой ценности не представляла.
– А какова судьба этого иска?
– Сейчас подан уже второй иск. Первый был отклонен, потому что мы, оказывается, злоупотребили своими правами.
– Вы подали аналогичный иск с поправками в исковых требованиях?
– Мы его более-менее уточнили, расширили технически. Также мы подали жалобу. Но дело в том, что никакие сроки в Замоскворецком суде не выдерживаются. Жалобе уже почти 20 дней, иску тоже уже почти 20 дней. Ни ответа, ни привета. В суде все время что-то теряется, что-то исчезает.
– А как вышло, что в этой квартире никто не был ни до ремонта, ни после, я имею в виду представителей ваших ответчиков?
– Там были рабочие, которые находились в то время в квартире. Их туда почти за шкирку привели. Пришла целая делегация во главе с главой района, полицией и депутатами. Они сказали, что увидели обычную пыльную квартиру, нежилую, почти как склад.
– Но пыль была строительная?
– Обычная пыль. Помните, в 2010 году торфяники горели, и вся Москва в копоти была? Они говорили, что утром приходили, подоконники протирали. Ничего такого.
– Как так вышло, что суд принял решение в пользу заявителей? Что за документы они представляли, обосновывая свои исковые требования? Ведь они должны были представить экспертное заключение, чеки за покупку мебели, оценку библиотеки?
– ЗАО "Финансовый консультант" сделал отчет об оценке рыночной стоимости. И вот его-то они принесли в суд. Тут тебе и реклама этого ЗАО "Финансовый консультант" и оценка ремонта – ведомость и смета на проведение ремонтных работ. Проставлены цифры, но их значение не объясняется. Например, обои с подбором рисунка – 12 тыс. за рулон. Я обоев за такую цену вообще не нашел. Была также проведена опись каких-то книг, которые мы якобы испачкали. Правда, взяли из 1,5 тыс. книг только 8 и представили нам выводы об обнаруженных в пыли наночастицах – силикат кальция, гипс, известняк, диоксид кремния. Все это – составляющие песка. Я консультировался с учеными, академикам – сказали, обычная песочная пыль. Данных, указывающих на то, что пыль является известковой или цементной, не имеется, как нет и данных о том, откуда взялась эта пыль. Но рабочий все же подписал на всякий случай такую бумагу, и ее представили в суде как акт, судья сказала, что он принимается как свидетельское показания. А это была досудебная экспертиза, которая тоже стала экспертизой. С этого момента мы ничего оспорить не могли.
– Вы связываете надежды с Верховным судом?
– Я уже как-то разочарован в судебной системе. Стараюсь не думать об этом.
– Насколько, по вашему внутреннему ощущению, сильны ваши правовые позиции?
– Однозначно сильны. Сейчас в Верховном суде оспаривается даже не наличие или отсутствие пыли, поскольку Леонова (родственница Патриарха - РС) не могла являться истцом по Гражданскому законодательству – им может выступать только собственник квартиры, то есть Гундяев Владимир Михайлович, патриарх. Либо Леонова, но по доверенности от него. У нее не было доверенности. Эта женщина просто прописана в этой квартире. Закон не предусматривает возможность обращения с исковым заявлением несобственника имущества. Она также не подтвердила, что мебель, которую мы испортили, принадлежит ей. Однако суд уже начался - без истца, без представителя...