Они не крокодилы!

За последнее время в Венгрии побывали более 100 тысяч переселенцев из стран Ближнего Востока. Значительная их часть теперь оказалась в странах Западной Европы, но на будапештский вокзал Келети прибывают новые беженцы. Миграционный кризис, сопровождавшийся акциями протеста, привел к отставке министра обороны страны, а самым ярким его эпизодом стал скандал вокруг поведения телеоператора Петры Ласло, которая, не выпуская камеры из рук, поставила подножку беженцу с ребенком. Вскоре выяснилось, что этот беженец от террористической организации ИГИЛ был известным в Сирии футбольным тренером и политзаключенным, пострадавшим от режима Асада. Петру Ласло уволили с работы и заклеймили позором коллеги-журналисты, но в ее отношении к сирийцам нет ничего необычного. В Восточной Европе не только обыватели, но и некоторые политики не скрывают своей ненависти и презрения к беженцам, а большинство опрошенных категорически не хочет их принимать.

Каковы причины восточноевропейского жестокосердия? Отвечая на этот вопрос, болгарский политолог Иван Крастев пишет: "На смену коммунизму и либеральным реформам пришел всепроникающий цинизм. При виде наплыва мигрантов измученные экономической нестабильностью жители Восточной Европы считают преданной свою надежду на то, что вступление в Евросоюз принесет им процветание и покончит с кризисом; а многие политики у власти боятся, что единственный способ вновь обрести политическую поддержку – показывать, что ты заботишься о "своих", а не о чужих".

В России миграционный кризис зачастую подается как конец европейской цивилизации. Актер Евгений Гришковец уверяет читателей "Российской газеты", что вся Европа ненавидит беженцев, разоряющих и уничтожающих ее. "Шедевром нарциссизма, исторического невежества и местечковой слепоты, дешевым таблоидным расизмом" назвал эту статью Константин Зарубин. Но у Гришковца немало сторонников, в том числе и среди русскоязычных жителей Европы. Голоса тех, кто не разделяет такую точку зрения, слышны гораздо реже. Вот что написала в своем фейсбуке московский фотограф Виктория Ивлева, подготовившая репортаж о том, как живут беженцы на вокзале Келети в Будапеште:

"Я в Будапеште в безуспешном поиске тел вповалку, боевиков ИГИЛ, проникших под видом беженцев, сирийских нищенок и педофилов, насилующих маленьких детей прямо в центральном парке. Ну ничего нету!!!! Всех зачистили, видимо, перед нашим приездом.

Была на вокзале. Видела много волонтеров, одежды, еды, видела беженцев, поющих под гитару и танцующих. В воздухе разлита любовь и какой-то удивительный покой.
Проводила несколько семей прямо до поезда. Махали друг другу на прощанье.
Какое счастье, что в них больше никто не стреляет, что им больше никогда не надо будет бежать по залитым огнем и пожаром улицам, какое счастье, что они в прекрасной, великодушной и, главное, не злой, не жесткой Европе.
Какой контраст с Россией.
И впрямь –​ два разных, увы, мира..
Одни гниют, другие скрепляют".

Большой интерес в социальных сетях вызвали и заметки Марии Хованской, сотрудницы экологической организации, находящейся в Венгрии: "Я училась в Германии в начале нулевых и прекрасно помню, как страдала часть немецких бюргеров о судьбе европейской цивилизации перед лицом нашествия диких "русских немцев" с постсоветского пространства. Теперь, ассимилировавшись, эти новые граждане ЕС (частью!) страдают перед лицом сирийского нашествия. Но дело даже не в этом. Дело в том, что если мы, европейцы, сейчас не поможем беженцам, мы своими руками уничтожим принципы, на которых базируется европейская цивилизация".

Мария Хованская, живущая в Будапеште с 2001 года, рассказала Радио Свобода о том, почему она решила помогать беженцам и не считает их угрозой Европе:

Мария Хованская в программе "Итоги недели"

– Я сделала совсем немного, но, в отличие от мигрантофобов, я лично встречалась с беженцами, общалась, находилась среди них. Я приносила на пункты сбора продукты, заказывала в супермаркетах нужные на тот момент товары, перечисленные на сайте Migration Aid. Мы с друзьями собрали немного денег и заказали в азербайджанском ресторане специальные халяльные обеды. Владелец ресторана на каждой порции написала по-арабски "халяль". Люди, которые стараются соблюдать свои культурные и религиозные традиции, конечно, с некоторой опаской относятся к еде, которую им предлагают европейцы, поэтому надпись "халяль" сильно повысила доверие к нашим обедам, они разошлись минут за двадцать. Было очень трогательно смотреть, как девочка пыталась объяснить, что в семье она не одна, что у нее есть еще двое маленьких братиков и сестричек, и им тоже нужны горячие обеды. В лицо нам никто не плевал, наоборот, люди тепло нас благодарили.

– Мария, согласитесь, что ваш голос в общем потоке русскоязычных проклятий в адрес беженцев заметно выделяется.

Мария Хованская

– Не думаю, что мой голос настолько выделяется. На "Фейсбуке" я состою в нескольких группах, которые помогают беженцам, они и венгерские, и состоящие из экспатов в Венгрии, в том числе русскоязычных. Так что не могу сказать, что вокруг меня все беженцев проклинают. Но, конечно, не надо недооценивать проблем, которые несут беженцы в Европу. Начать с того, что людей надо будет разместить, накормить, напоить, предоставить медицинское обслуживание, ведь многие из них сильно истощены. Но ведь прежде всего это люди, страдающие люди, люди, которые бегут от войны и застенков диктатуры. Европа и Россия пережили страшную Вторую мировую войну, и мне очень странно слышать и читать все эти апокалиптические прогнозы, когда у большинства бабушки-дедушки были кто в эвакуации, кто в эмиграции, и всем им помогали люди, когда они приезжали туда, где их никто не знал. Просто сейчас наша очередь перенять эту эстафету.

– Процитирую Евгения Гришковца, к которому многие прислушиваются: "Ни один немец, датчанин или голландец, никто из исконных европейцев не хочет тех людей, которые плывут, ползут, лезут сейчас в Европу. Никто не желает их видеть соседями и согражданами. И я уверен, что многие французы, итальянцы и немцы, изображая сострадание и горестно покачивая головой по поводу информации об очередных утонувших, задохнувшихся, погибших в пути мигрантах, про себя радуются и говорят, так же глубоко про себя, что-нибудь вроде: "А вот нечего! Пусть другим неповадно будет!" Что вы скажете?

– Я скажу, что это статистически неверно. Если человек не проводил социологического опроса, соответственно, он подобное утверждать не может. А прибор для чтения мыслей еще не изобрели. Поэтому господин Гришковец, хотя я его уважаю как талантливого актера и автора, не прав, когда он делает такой классический перенос своих мыслей на всех европейцев. Я не могу высказываться, конечно, за всех немцев и французов, хотя я убеждена, что многие из тех, с кем я училась и дружила, будут без камня за пазухой помогать беженцам. Я могу сказать о тех венграх, которые меня окружают, которые сочувствуют этим людям, которые считают, что этим людям надо обязательно помочь, что это наш человеческий долг – принять их и накормить, а потом уже разбираться с культурными проблемами. Я живу недалеко от знаменитого вокзала Келети, с которого уходят поезда на Вену. Здесь почти два месяца сидели люди, и сейчас там до сих пор толпа. Я заметила, что уровень безопасности района не изменился. Все протесты самих беженцев и бытовые проблемы не выплескивались на окрестные улицы, всё оставалось перед вокзалом. Вот либерально настроенные венгерские граждане несколько раз устраивали протестные митинги в центре города, возражая против негуманного отношения правительства к беженцам. То, что город спокойно жил два этих месяца, очень многое говорит о беженцах. Например, то, что они готовы уважать и культуру, и традиции, и просто покой тех мест, куда их забросила судьбы. В Будапешт этим летом приезжали многочисленные туристы, люди ходили поздно по улицам без всякой боязни. Беженцы не нанесли городу никакого ущерба, я уже не говорю о терактах.

– А разговоры о том, что беженцы завалили мусором всю Венгрию?

Клоун развлекает детей беженцев в Будапеште

– Это неверная информация. Безусловно, когда было несколько тысяч людей перед вокзалом Келети, урн и мусорных баков, которые обычно ставятся для нормального потока путешественников, не хватало. Еще был тот момент, когда Австрия, Венгрия и Германия договорились, Венгрия оттранспортировала 12 тысяч беженцев к австрийской границе – это все произошло очень внезапно, у людей даже не было времени, чтобы весь этот мусор запаковать и убрать. Они все это бросили, кинулись к этим автобусам, сели и уехали. Людей можно понять: они два месяца просидели, наконец появилось какое-от решение. В итоге те организации, которые занимались беженцами, помогли мусорщикам Будапешта убрать площадку перед вокзалом Келети, и сейчас там очень аккуратно. Замечу, что перед вокзалом до сих пор собираются беженцы, чтобы отправиться в сторону австрийской границы, но на площади чисто, потому что, наконец, количество людей и количество мусорных баков приведено в соответствие. Наверное, надо еще рассказать про мусор вдоль магистрали, ведущей к границе. Вы себя попробуйте представить на месте человека, который тащит на себе все семейные пожитки, ребенка, поддерживает беременную жену, которая тоже несет ребенка. Именно такой семье вчера помогала девушка-волонтер из моей группы. У них откуда возьмутся силы, чтобы еще мусор на себе нести несколько километров до ближайшей, возможно, уже до конца забитой урны? А когда их нагоняли автобусы, людям опять приходилось бросать часть своих вещей прямо на шоссе.

– Еще раз процитирую статью Евгения Гришковца: "Эти измученные, напрочь обозленные и униженные люди, не имеющие никакого представления о европейских ценностях, традициях и устоях, о мультикультурности и толерантности… Эти люди никогда не будут соблюдать никаких европейских законов. Мало того, они даже изображать соблюдение законов не станут. И они приедут не как раньше, поодиночке или семьями, они сейчас нахлынут волной. Волной мутной, голодной и злой. И у них не будет никакой благодарности к тем людям, в чьи страны они с таким трудом пробились, потому что эти страны для начала устроили кровавый кабак в тех странах, откуда эти люди бежали…"

​– Мы говорим о 300 тысячах человек. Наверное, какая-то часть именно так и думает. Опять же я не хочу все покрывать сладкой патокой и описывать в розовых тонах, что все будет хорошо. Безусловно, европейцев и мигрантов ждет большая работа по интеграции. После того как все будут накормлены и размещены, начнется самое сложное – начнется интеграция. Есть такой штамп: они все стремятся на социал, они хотят развалить европейскую цивилизацию. Да нет, ничего подобного, они хотят нормальную жизнь, они хотят жить там, где не бомбят, где есть вода, еда и кров над головой. Нужно судить по предыдущим волнам беженцев и трудовых мигрантов. Например, турки-мусульмане, которые приехали в 1950-е годы в Германию, они эту Германию и помогали отстраивать. Да, безусловно, был какой-то отсев, какой-то процент людей, которые не вписались в новую европейскую ситуацию, но большинство же приспособилось. Люди второго, третьего поколения уже активно участвуют не только в экономической жизни, но и в немецкой науке, и в немецкой политике. Нет, я не принадлежу к людям, которые считают, что все пропало. Безусловно, чтобы беженцы начали уважать нашу культуру, европейские ценности, им надо эту культуру представить для начала, а не думать, что у них есть это знание на каком-то генетическом уровне, но они просто не хотят уважать. Они мало представляют себе, что такое европейская культура, какие есть законы здесь. Я приехала в Венгрию из Санкт-Петербурга, европейского города, но все равно мне тоже нужно было время, чтобы понять, как функционирует венгерское общество. Я очень благодарна тем, кто мне это объяснял, кто меня вводил в эту жизнь, помогал мне ассимилироваться в стране. Я считаю, что коль скоро нам помогли, то теперь наша очередь помогать. Не надо впадать в крайности и всю свою жизнь посвящать беженцам, нет, достаточно, если нормальный средний гражданин пару часов в неделю займется делом интеграции, связавшись с организациями, которые предоставляют помощь беженцам, и я думаю, что процесс интеграции пойдет намного быстрее.

Возьмем, к примеру, того человека, который стал печально известен европейцам благодаря подножке Петры Ласло. Оказалось, что это уважаемый в Сирии человек, футбольный тренер, бывший политический заключенный, перенесший пытки. Вы действительно можете поверить в то, что он стремится сесть на пособие, а не продолжать реализовываться профессионально? Он, пострадавший и от режима, и от войны, захочет дестабилизировать свою новую страну, став боевиком ИГИЛа? Я в такое поверить не могу.

– В Финляндии или Исландии и жители, и политики говорят, что они готовы лично принимать беженцев, а в Венгрии, Словакии и других восточноевропейских странах господствует неприязнь. В чем причина?

​– Я думаю, можно объяснить тем, что новым членам европейского сообщества еще предстоит долгий путь в Европу чисто психологически. Чтобы войти в Европу, мало подписать договор, надо европейские гуманистические ценности принять как часть своей жизни. Это, конечно, трудно для стран, которые совсем недавно расстались с коммунистическим режимом. Когда в стране проблемы, кризисы, то кажется, что беженцы претендуют на ее ресурсы, сейчас придут и съедят, как саранча. Но многие мои венгерские друзья и друзья-экспаты, которые работают в Венгрии, считают по-другому. Они считают, что сюда придут рабочие руки, сюда придут люди с образованием, могущие дать позитивный толчок экономике. И если правильно интегрировать этих людей в общество, то общество только выиграет от разнообразия, от наличия образованных людей и увеличившегося платежеспособного спроса. Да дело даже не в этом. Когда люди, живущие вдоль трассы на Вену, выходили к дороге и помогали беженцам, они не спрашивали, кем те были в прошлой довоенной жизни и что планируют в будущем. Просто люди помогали людям, и это было прекрасно, несмотря на весь ужас ситуации. Но я еще раз хочу подчеркнуть, что венгерские граждане – разные. Кто-то беженцам с ребенком на руках подножки ставит, а кто-то в свою квартиру пускает. Надеюсь, что у благородных людей не возникнет проблем с вступлением жизнь с 15 сентября новых эмиграционных законов в Венгрии.

– Тут есть такой феномен: в первых рядах защитников Европы от нашествия беженцев находятся россияне, в том числе и живущие в Европе. Любопытно, что люди, которых воспитывали в советские времена на идеалах интернационализма, оказались главными расистами.

​– Просто те живущие в Европе россияне, которые заняты помощью беженцам, в свободное от помощи беженцам время еще и работают. У тех, кто с беженцами общаться не хочет, больше времени для того, чтобы что-то писать в интернете. Но я не хочу никого осуждать, потому что ксенофобия, боязнь чужого – это очень древний эволюционный механизм, которые позволял выживать в те времена, когда чужак мог прийти и принести с собой неведомую болезнь или нечто, что могло уничтожить твое племя или твою начавшуюся развиваться культуру, это где-то в слоях мозга прячется, которые древнее человечества. Надо пойти против своей природы, чтобы стать более человечным. По большому счету, в этом и заключается культура. Россияне очень многое перенесли, им тоже было очень трудно, они тоже все очень много работали и боролись за свое место под солнцем. Поэтому я их боязнь не хочу осуждать, я бы хотела их переубедить, напомнить, что в культурных кодах русской культуры милосердие и сочувствие к маленькому человеку, попавшему в переплет истории, занимают одно из главных мест.

– Все видели эти скандальные кадры с девушкой-телеоператором, которая ставит подножки беженцам. Мы знаем всю эту историю в изложении англоязычных источников, а что пишут и говорят об этом в Венгрии, нам мешает узнать языковой барьер. Помогите, пожалуйста.

на вокзале Келети

​– Все так же: люди разделились на два лагеря. Кто говорит, что это недопустимо, что это позорит профессию. А кто-то пишет: "Молодец, Петра, так и надо, если бы я был на ее месте, я бы и сам так поступил". То есть эта ситуация не склонила дискуссию ни в ту, ни в другую сторону. Единственное, что я надеюсь, что те, кто волновался, что здесь слишком много молодых мужчин и почти не видно женщин и детей, теперь поняли, что это не потому, что женщин и детей нет, а потому что операторы, которые снимали молодых мужчин, не снимали женщин и детей.

– То есть делали тенденциозные репортажи?

​– Наверное, можно сказать и так. Хотя с другой стороны, я понимаю, что интереснее снимать протестующих молодых людей, чем просто сидящих на одеяле женщин и играющих детей. Протестный новостной повод более интересен, чем рутинная жизнь беженцев на нулевом этаже площади Келети. Но я хочу сказать вот что: не надо опасаться беженцев и прятаться от них, как от чумы, по своим норкам и квартирам. Лучше выйти навстречу и помочь этим людям. Не надо считать, что это стая каких-то уголовных крокодилов, которые совершенно не склонны к благодарности. Нет, ничего подобного, это точно такие же люди. Не надо кивать на культурные различия. Традиции благодарности и традиции гостеприимства существуют в любой культуре.

Будапешт. Бегущие от войны